11 пятилеток ЖБИ-1 (часть 6: 1985-1989)

1 апреля 2015 года отпразднует 55-летие псковский завод ЖБИ-1 – одно из ведущих строительных предприятий региона. Псковское агентство информации к юбилею предприятия запустило спецпроект «11 пятилеток ЖБИ-1»: следя за становлением и развитием столь важной для региона промышленной организации, мы вспоминаем, какой в это время была страна и город. Для кого-то это станет любопытным воспоминанием, а для многих – уже увлекательным открытием. Сегодня мы представляем вам шестую часть, посвященную 1985-1989 годам.

Вот и Perestroyka

1985 год принято считать годом начала в СССР перестройки: радикальных экономических и политических реформ, завершившихся развалом страны. Впрочем, в восемьдесят пятом ни о чем таком еще и подумать было нельзя: Михаил Горбачев, избранный Генеральным секретарём ЦК КПСС вместо скончавшегося 10 марта Константина Черненко, поначалу заявлял лишь о необходимости совершенствования сложившейся системы.

На пленуме ЦК КПСС, состоявшемся в апреле 1985 года, Горбачев заявил лозунг «ускорения социально-экономического развития страны».

Постепенно начала разворачиваться антиалкогольная кампания: Горбачев и его соратники полагали, что одной из причин стагнации советской экономики является общий упадок морально-нравственных ценностей «строителей коммунизма» и халатное отношение к труду, в которых был повинен массовый алкоголизм.

7 мая 1985 года были приняты Постановление ЦК КПСС («О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма») и Постановление Совмина СССР № 410 («О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения»), которыми предписывалось всем партийным, административным и правоохранительным органам решительно и повсеместно усилить борьбу с пьянством и алкоголизмом, причём предусматривалось значительное сокращение производства алкогольных напитков, числа мест их продажи и времени продажи.

Началось сокращение производства алкоголя, стали закрываться винно-водочные магазины, в СМИ велась активная пропаганда трезвого образа жизни.

В «Псковской правде» того времени обычным делом стали заголовки «Алкогольные суррогаты и здоровье», «Опасность первой рюмки» и т.д.

Другой важной сквозной темой стала борьба с нетрудовыми доходами:

Во внешней политике СССР с приходом Горбачева также наметились перемены.

Поначалу газеты по инерции продолжали рассказывать о злодеяниях разного рода империалистических агрессоров: израильской военщины, американских наемников, никарагуанских контрасс и т.д. и т.п. Параллельно СМИ рассказывали о мужественных бойцах Ливии и Анголы, дающих отпор империализму, и том, как советские воины выполняют интернациональный долг в Афганистане, регулярно сталкиваясь с коварством душманов и благодарностью местных жителей.

Однако вскоре наметился коренной перелом. 19 ноября 1985 года в Женеве состоялась первая встреча Михаила Горбачева с президентом США Рональдом Рейганом. 1 января 1986 года они обратились с новогодней речью к народам друг друга. А 11 октября Горбачев и Рейган встретились вновь – в исландском Рейкьявике. Речь на переговорах шла о сокращении ракет средней дальности в Европе. Сегодня именно эта встреча считается поворотной: от политики «холодной войны» к улучшению отношений между двумя странами.

Между тем сама советская система казалась незыблемой: 26 апреля 1985 года Варшавский договор был продлен странами-участницами «социалистического блока» на 30 лет - аккурат до нынешнего 2015 года…

26 апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской АЭС. Как известно, советские граждане узнали об этом одними из последних: местные власти, опасаясь паники и до последнего надеясь что «само образуется», не спешили начинать эвакуацию из районов, не прилегающих вплотную к станции. Широкая общественность и вовсе была оповещена в начале мая, когда «вражеские голоса» [запрещённые в СССР и глушившиеся с помощью специальных устройств радиостанции, вещавшие из-за рубежа – например, «Голос Америки» - ПАИ] вовсю трубили о случившемся.

В итоге, как всегда, советской прессе пришлось одергивать клеветников, изобличая «смесь лжи и цинизма», отражающуюся «в кривом зеркале буржуазной печати».

Псковичи, между тем, вместе со всей страной активно участвовали в нейтрализации последствий аварии на АЭС и оказывали посильную помощь жителям пострадавших районов: средства в специальный фонд помощи перечисляли и рабочие местных заводов и предприятий, и актеры псковского театра.

13 января 1987 года вышло в свет Постановление Совета министров СССР «О порядке создания на территории СССР и деятельности совместных предприятий с участием советских организаций и фирм капиталистических и развивающихся стран». Этот документ положил начало образованию на 1/6 части суши частных предприятий.

Не менее радикальные перемены повлекли за собой решения Пленума ЦК КПСС, состоявшегося 27-28 января. Именно тогда, собственно, впервые зазвучало слово, которому суждено было войти во все основные языки мира: Perestroyka.

На так называемом «январском» пленуме было принято решение о необходимости альтернативных выборов в Советы, а также взят курс на поддержку развития кооперативов, в первую очередь, в сфере общественного питания и бытового обслуживания. Соответствующее постановление Совета министров СССР - «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления» - было издано 5 февраля.

Новый почин незамедлительно нашел поддержку в СМИ. В рубрике «Кооперативное движение: Уроки предприимчивости» «Псковская правда» подробно рассказывала о первых шагах открывшегося на Октябрьском проспекте областного центра кафе «Кавказ»: знаменитой на весь город первой кооперативной «чебуречной».

«Кафе стало рабочим. Сюда наведываются завсегдатаи, зачастили иностранные гости – американские, немецкие, английские туристы. Отзывы о продукции самые благожелательные. И цены на чебуреки приемлемые», - рассказывал автор.

15 мая 1988 года был начат вывод советских войск из Афганистана. Он завершился 15 февраля 1989 года. Закончилась целая эпоха в жизни страны, но остался так называемый «афганский синдром», о котором, впрочем, в газетах пока не писали.

В «Обращении ЦК КПСС к советским воинам-интернационалистам, возвращающимся из Республики Афганистан» говорилось: «Ваша энергия нужна сегодня перестройке, делу обновления социализма, защиты его завоеваний! Партия верит в вас, надеется на вас, зовет вас в первые ряды борьбы за революционное преобразование советского общества».

Термин «афганец» стал вполне легальным. «Псковская правда» публиковала статьи под заголовками «Ввод войск в Афганистан: как принималось решение» и «Афганистан: спустя полгода после вывода советских войск». Автор последней утверждал: «афганская армия доказала… бесперспективность расчетов моджахедов на военную победу». Однако уже ближайшее будущее продемонстрировало глубину его заблуждения.

В этот период в СССР были опубликованы почти все ранее запрещенные произведения Солженицына, Гроссмана, Платонова, Замятина, Булгакова, Пастернака. «Псковская правда» живописала подробности биографии еще недавно опального писателя-диссидента: «Александр Солженицын: вехи биографии».

В 1988 году в Советском союзе достаточно широко отметили 1000-летие крещения Руси. В местной прессе тема религии тоже начала подаваться не в аспекте «пропаганды атеизма». В статье «Приход отца Павла» газета рассказывала историю псковского священника, рассказывавшего о восстановлении сельского прихода: «У меня не было ни денег, ни строительных материалов, ни специалистов-реставраторов. Но благодаря помощи прихожан, их поддержке, в короткое время удалось все привести в порядок».

«Железный занавес» также постепенно покрывался прорехами. И «Псковская правда», стыдливо прикрывшись рубрикой «Спрашивали – отвечаем», давала советы на случай «Если вы едете за рубеж». «Судя по письмам и обращениям жителей Пскова и области, их интересует порядок оформления выезда за границу и въезда в СССР. Это и понятно: люди стали гораздо больше ездить, расширяются контакты с другими странами», - писала газета.

7 декабря 1988 года в 10 часов 41 минуту по московскому времени на северо-западе Армянской ССР произошли мощные подземные толчки, которые за полминуты разрушили почти всю северную часть республики, охватив территорию с населением около 1 миллиона человек. Это было так называемое Спитакское землетрясение.

Помощь братской республике оказывал весь Союз - по традиции не остались в стороне и псковичи. В статье «Помощь Армении» «Псковская правда» рассказывала: 227 добровольцев в Пскове ждут отправки в Армению, чтобы разбирать завалы, 48 вызвались приютить у себя армянских детей.

В стране, между тем, нарастала неустойчивость: на глазах ухудшалось экономическое положение, появились сепаратистские настроения на национальных окраинах, в том числе в соседних с Псковщиной республиках Прибалтики. В странах «восточного блока» одна за другой происходили «бархатные революции». Перестроечная эйфория в обществе сменялась разочарованием, неуверенностью в завтрашнем дне.

На этом фоне у жителей 1/6 части суши рос интерес ко всему «аномальному» и «потустороннему», и псковичи здесь не были исключением. «Псковская правда» публиковала из номера в номер фрагменты документальной повести о болгарской прорицательнице под заголовком «Ванга». А читатели охотно сообщали о визитах НЛО.

«После того, как «шар» исчез, низко над горизонтом на севере увидели звездочку, которая резко вспыхивала и гасла и также резко, зигзагами, меняла путь движения. Двигалась она раза в три быстрее самолета», - рассказывала «Псковская правда» образца 1989 года в статье «Аномальное явление над Псковом».

С не меньшей скоростью в это же самое время удалялась за линию горизонта и целая эпоха, уступая место другим, куда более аномальным временам.

Не дождались

Псков образца 1985-1989 годов продолжал развиваться: сдавались жилые дома и объекты инфраструктуры и социальной сферы, строились планы на будущее.

«Очень нужная стройка – мост через Великую. Он уже сооружается и должен будет разгрузить исторический центр города от большого потока машин», - рассказывал главный архитектор Пскова Борис Пославский в заметке «Город раздвигает границы». «Новые жилые микрорайоны во многих городах похожи друг на друга. К следующей пятилетке положение должно измениться. Специально для Псковщины архитекторы создали новые проекты», - говорилось в статье «Это интересно всем» с подзаголовком «К дням архитектуры в Пскове».

Как всегда, находились и отдельные недостатки. 31 июля 1987 года в статье «Наш двор, наш дом» автор «Псковской правды» сетовал, что в городе «от темпов строительства жилья отстает ввод объектов социальной инфраструктуры». «В этом отношении особенно много нареканий вызывают районы новостроек на Завеличье». «Жителей улиц Коммунальной, Западной, Печорской, Кузбасской дивизии не устраивает, в частности, срок, намеченный для сдачи в эксплуатацию новой средней школы», - указывалось в статье.

«Справедливые претензии вызывает отношение городских властей к завеличенскому долгострою – общественному центру, строящемуся на Коммунальной улице», «как и прежде, строители плохо делают благоустройство», «Многие уголки города выглядят заброшенными… Такими… являются сквер у шпагатной фабрики, набережные реки Псковы, территория у ипподрома», - говорилось в публикации.

Уже тогда проблемой для псковичей являлся пресловутый полигон твердых бытовых отходов, расположенный на дальнем Завеличье: «сколько уж было написано, сколько наобещано по поводу злополучных пожаров на городской свалке, оказавшейся сегодня чуть ли не в пределах завеличенского микрорайона, а зловонный дым валит и валит».

Некоторые объекты, строительство которых широко обсуждалось в печати в те годы, так и не появились, либо не были достроены. К примеру – Дом пионеров, возведение которого началось во второй половине 1980-х годов на берегу реки Великой, на месте, где когда-то стоял монастырь.

В статье «В проекте и на объекте» с подзаголовком «Что сдерживает строительство Дома пионеров в Пскове» констатировалось, что здание, где должны были появиться «просторные залы и мастерские, лаборатории, шахматно-шашечный клуб и многое другое», категорически отказывается расти. «Летом здесь работало несколько человек, а в эти октябрьские дни на объекте нет ни одного строителя», - пояснял автор.

«Городской комитет партии должен строго спросить с виновников затянувшейся раскачки», - говорилось в публикации. Но мы-то с вами знаем, что горком не помог, и нынешние власти Пскова до сих пор думают, что делать с участком на берегу реки, где уже даже от развалин недостроенного Дома пионеров почти не осталось.

Другой пример – киноконцертный зал, который ещё в 70-е предполагалось возвести на углу Рижского проспекта и улицы М. Горького (так называемые «Четыре угла»). «Место выбрано удачно», констатировала «Псковская правда»: «Читатели, приславшие письма в редакцию, поддерживают авторов проекта, с нетерпением ждут, когда задуманное ими претворится в жизнь».

Особенно радовались появлению очага культуры на пути с работы домой работницы цеха № 4 завода радиодеталей: «У нас еще свежи воспоминания о том времени, когда здесь на каждом углу была пивная точка. Сколько горя это приносило нашим семьям… Одобряем и сам проект, и место предполагаемого строительства».

Вечный спор

Что не менялось, так это острота споров между сторонниками двух концепций: города-музея, в котором надо все сохранять и беречь, и города, который должен развиваться, не оглядываясь на прошлое.

В конце 1980-х очередная дискуссия вспыхнула по поводу судьбы трех деревянных домов, расположенных на перекрестке Октябрьского проспекта и улицы Металлистов: на этом месте один из псковских заводов намеревался построить (и построил!) новые здания.

На Градостроительном совете, состоявшемся 5 февраля, мнения разделились. Дискуссия продолжилась в «Псковской правде». «Почему горисполком разрешает заводу устраивать свои дела за счет утраты памятников города?» - вопрошала А. Дербина, член Союза художников РСФСР. «История с этими домами не первая и не последняя в истории пренебрежения интересами города ради сиюминутных местнических выгод или показухи», - утверждала псковичка, предлагая свой рецепт решения проблем Пскова: «Надо каждому жителю стать деятельным патриотом. Руки надо занять на субботниках не перекапыванием газонов и уборкой улиц вместо дворников, а без оркестров и помпы заняться уборкой собственных домов».

Впрочем, читатели газеты в большинстве своем с художницей не соглашались: «Надо признать, что из поступивших пока в редакцию писем – большая часть о том, что снос зданий на углу Октябрьского проспекта и улицы Металлистов правомерен», - констатировала редакция «Псковской правды».

«Что там ценного в этих старых деревянных домах?»; «Я полагаю, что все эти реставраторы, художники, искусствоведы живут в приличных условиях. А им бы пожить как я»; «Предложить рьяным поборникам сохранения ветхих жилых домов добровольно, в порядке патриотического порыва, переехать в них на постоянное жительство, освободив свои благоустроенные квартиры в зданиях, которые они называют бетонными коробками», - комментарии «простых псковичей» были написаны словно под копирку. Но и сегодня такие высказывания – не редкость.

Споры вызвал и вопрос о размещении «туркластера» образца 1980-х годов: места строительства гостиничных комплексов. Варианты предлагались самые разные: на Хлебной горке, в Крестах, на Снятной горе, в устье Псковы. Были и совсем уж конкретные предложения: «В самом центре можно под гостиницы приспособить дома по берегам Псковы – ул. Герцена, 1, Советская набережная, 2 и 4, по берегам Великой – дома, идущие от гостиницы «Турист» к заводу радиодеталей».

При этом активные горожане сходились в одном: «Знают ли проектировщики наш город? Думаю, что не пожив в Пскове, не попробовав нашего снетка, трудно разрабатывать проекты новых зданий в исторической части города». Как это знакомо и соотносится с претензиями к разработчикам псковского туркластера образца «десятых»!..

Цейтнот для кооператива

Обещание генсека предоставить каждой советской семье отдельную квартиру к 2000-му году вызвало бурную реакцию у псковичей: очередь на жилье двигалась не бойко, а неблагоустроенных и ветхих домов было более чем достаточно.

В этих условиях коллектив Псковского завода тяжелого электросварочного оборудования в 1986 году выступил со смелым почином в духе времени: «решил до конца 1995 года обеспечить каждую семью работников предприятия отдельной квартирой».

В статье «Каждой семье – отдельную квартиру» представитель завода описывал в красках, как идет строительство жилья для заводчан: «Свои дома хозспособом мы строим из кирпичей. Материал, как известно, дефицитный. Чтобы получить его, отряжаем обычно на кирпичный завод 25-30 человек. Они работают там, пока полностью не обеспечат объект».

Но уже через пару лет выяснилось, что перспективы вовсе не так радужны, как это казалось на заре перестройки. В декабре 1988 года в статье «Кооператив в цейтноте» о проекте завода говорилось куда менее восторженно: «По всей видимости, столь широко разрекламированный молодежный жилищный кооператив в срок сдать объект не сможет… Да и могло ли быть иначе? Ведь организация работы в отрасли осталась прежней. По-прежнему в ходу волевые указания, куда и какие материалы направлять, где и кому работать». 

Перестройка заканчивалась, заканчивались и связанные с нею иллюзии…

«По новому взглянуть на жизнь»

Этот путь – от надежд до разочарований – был пройден аккурат за одну пятилетку. Вместе со всей страной прошли его и сотрудники завода ЖБИ-1.

В начале второй половины 80-х там возлагали на перестройку большие надежды, а гласностью так и вовсе воспользовались, чтобы отстаивать свои интересы. Для завода это факт примечательный – раньше о работе ЖБИ-1 рассказывалось на страницах печать в основном с позиции «строителей», для которых завод был лишь «поставщиком»: в 70-е его уже упоминали практически исключительно ради того, чтобы поругать за не вовремя поставленные на стройплощадку блоки или раствор… А вот чтобы наоборот, да ещё и с критикой начальства – такого до гласности не было и быть не могло. Так что заметку «Все остаётся по-прежнему?», появившуюся в 1988 году на страницах областной газеты, ранее просто невозможно было себе представить. Начиналась она так: «29 июня, во второй день работы XIX Всесоюзной партконференции, на Псковском заводе ЖБИ-1 состоялось общее собрание коллектива. Естественно, его атмосфера отражала боевой дух, конкретность, деловитость конференции. В обеденное время многие посмотрели телерепортаж из Москвы [ещё одна примета времени – страна как заворожённая словно в «нулевые» за реалити-шоу следила за политическими репортажами и трансляциями заседаний советского парламента – ПАИ]: послушали делегатов, и в своём красном уголке до начала собрания с удовлетворением вспоминали их выступления, поддерживая стремление к экономическим реформам, к социальным и политическим преобразованиям. И странной, убающиквающе-отвлечённой монотонностью повеяло на всех, когда заговорил с трибуны главный инженер «Главпсковстроя» Г.А. Инкин. И потому-то, когда в конце монолога на вопрос о перспективах жилищной программы для заводчан, не нашёлся ничего другого ответить, кроме как «все останется по-прежнему», он услышал в ответ дружные аплодисменты, оценив иронию которых, покраснел».

И ещё эта статья примечательна тем, что раскрывает психологию советских граждан, тружеников советских заводов (основную их массу) в те году: «Перестройка заставила нас всех по-новому взглянуть на жизнь», - отмечала  автор статьи.  Проблем «На первых порах, что скрывать, по привычке ждали указаний, подсказок, надеясь, что в столице кто-то решит и заводские проблемы.  за годы застоя [на ЖБИ-1] накопилась масса. 28 лет действует производство практически без изменения технологии. Условия труда тяжелые, оборудование старое, сырье зачастую плохое. Выпустить изделие высокого качества в такой ситуации практически невозможно. Вот почему и на стройках области, и на заводе притерпелись к взаимным упрекам, к отсталости. Постоянная, изматывающая погоня за валом, за кубами железобетона и раствора не оставляла сил и времени на трезвую оценку ситуации, на хотя бы ближайший прогноз. Странно, нелогично формировались связи со смежниками, экономика завода. Казалось бы, даёт коллектив «хлеб строек» - железобетон, раствор, он вправе рассчитывать и на определённое благоприятствование в системе территориальной ведомственной экономики. Но сложившаяся командно-административная система управления, ориентированная на количественные показатели, меньше всего пеклась именно об интенсификации и связанной с ней конкретной экономике конкретного коллектива».

Окрыленные гласностью, сотрудники завода железобетонных изделий ратовали против спускаемого сверху решения об объединении предприятий ЖБИ-1 и ЖБИ-3. «Главк настаивает на формировании объединения, которое в новой упаковке сохранит застойное содержание», - утверждали труженики со страниц главной газеты области.

Они подчеркивали, что за десятки лет ни ЖБИ-1, ни более молодой, мощный и современный ЖБИ-3 при традиционной плановой системе в экономики так и не смогли сформировать крупные резервные фонды, которых бы хватило для собственного развития. И, якобы, «минус на минус не даёт плюс».

Параллельно специалисты экономического и планового отделов завода подсчитали, что, по их расчётам, ЖБИ-1 мог жить и развиваться, если бы «лишь» 70% продукции поставлялась по госзаказу, а еще 30% - только по прямым договорам. Для этого завод требовал «юридической самостоятельности»: в это время распадался не только Союз, но и его тресты, объединения, профсоюзы.

Объединения с ЖБИ-3, как известно, не случилось, а вскоре и сам тот завод канул в небытие. Между тем и желание самостоятельности, и надежда на «рынок» скоро превратятся в быль: в начале 90-х ЖБИ-1 придётся капитально реанимировать. Но об этом – в следующей серии.